Анатолий Рыбаков «Тяжелый песок»

На могиле был установлен большой камень из черного гранита, на нем - вверху на русском языке было высечено: "Вечная память жертвам немецко-фашистских захватчиков". Внизу - надпись на еврейском.

Рядом со мной стоял Сидоров, бывший шахтер, потом директор обувной фабрики, потом партизанский командир, теперь пенсионер. Он родился в Донбассе, но давно жил здесь, знал и понимал все насквозь.

Он показал на надписи на камне, высеченные по-русски и по-еврейски, и тихо спросил меня:

- Слушай, Борис, а правильно они перевели русский текст?

Ребенком, лет, наверное, до восьми или девяти, я учился в хедере, потом перешел в русскую школу и, конечно, давно забыл еврейские буквы.

И все же почти через шестьдесят лет из неведомых и вечных глубин памяти передо мною встали эти буквы, эти слова, я вспомнил их и прочитал:

"Веникойси, домом лой никойси".

Смысл этих слов был такой:

"Все прощается, пролившим невинную кровь не простится никогда"…

Сидоров, видя, что я медлю с ответом, скосился на меня, все понимал, умница, и снова спросил:

- Ну, точно перевели, правильно?

- Да, - ответил я, - все правильно, все точно.

Ялта - Переделкино, 1975-1977.