- Послезавтра утром мы ждем тебя у нас дома. Постарайся прийти пораньше, могут возникнуть другие варианты.

- Я буду ровно в девять. Как вы понимаете, без вещей. - Она улыбнулась, наконец-то это была ее прежняя застенчивая улыбка. - Придется вам, Глеб, справлять мне новый гардероб.

На следующий день Глеб оформил увольнение. Семен Григорьевич поморщился, но никуда не денешься - человеку надо к новому месту службы. Глеб ему сказал, что уедет дня через три, а сам взял билеты на завтра, на ленинградский поезд, были у него знакомые в городской кассе, все сделали.

Вечером дома, собирая вещи, Глеб говорил Саше:

- Хватятся ее, а она уже в Калинине, пока расчухаются, она уже Дубинина Елена Ивановна. Звучит?

- Звучит.

- Всесоюзный розыск? Это милиция, прописка, отделы кадров. В загс не сунутся. Тем более ее старый паспорт перечеркнут и отдадут мне, девки знакомые, а я его сожгу. Заберем ее сына, а там, глядишь, и своего соорудим. Как думаешь?

- Дело нехитрое.

Глеб закрыл наконец чемодан, поставил на него баян, подсел к столу.

- Ну что, по прощальной?

- Учти, при Лене тебе придется с этим сократиться.

- Не беспокойся. Все будет в пределах разумного. Ведь мне, дорогуша, уже под тридцать. Как это твой Пушкин говорил насчет женитьбы?

- «Кто в двадцать лет был франт иль хват, а в тридцать выгодно женат».

- Вот за это давай и дернем!

Они выпили. Глеб закрыл бутылку, поставил в шкаф.

- Все! Тебе оставляю.

Снова сел за стол.

- Не хочу, дорогуша, произносить лишних слов…

- Твоя молчаливость мне известна, - рассмеялся Саша.

- Вот именно. Но скажу тебе так. Когда я ее на почте увидел, сразу понял - это моя судьба. И не в том дело, что красавица, языки знает, дело, дорогуша, совсем в другом…

Он помолчал, потом продолжил: