- Мы увеличили ту карточку, - сказала мама. - Я хотела, чтобы у меня был твой большой портрет.

От этого «мы» у Саши екнуло сердце.

- Фотограф сделал две фотографии, вторую Варя взяла себе, повесила на стену, а рядом портрет Сталина, помнишь, Нина была очень правоверная.

- В хорошую компанию я попал, - засмеялся Саша. Но о Варе не расспрашивал, возможно, мама сама что-нибудь еще расскажет.

- Мой руки, - напомнила мама, - а я несу обед.

Все с детства привычное. Так же журчит вода в трубах, та же облупившаяся масляная краска на стенах.

Он вернулся в комнату.

- Хотел у тебя спросить, я проезжал мимо театра Вахтангова. Его бомбили?

- А ты не знал? Погиб актер Куза, помнишь его?

- Конечно. Он вел в нашей школе драмкружок.

- Говорят, он родственник румынского короля.

- Не знаю, может быть. Что же, немцы специально по Арбату метили?

- И Арбат бомбили, и Гоголевский бульвар, и Большой театр.

Она поставила на стол холодный свекольник с нарезанными зелеными огурчиками, блинчики с мясом, кисель - все, что он любил в детстве.

- Ого! Это у вас по карточкам такое выдают?

Мать не ответила, сидела за столом, не отрывала от него глаз.

- Не наглядишься?

Она по-прежнему не отвечала, только смотрела на него. Губы опять дрогнули.

- Сашенька, какие у тебя планы, когда ты уезжаешь?

- Завтра утром.

- Я предупредила Веру и Полину, что ты приедешь, надо с ними повидаться, Сашенька, тетки все-таки, и они так тебя любят.

- Я хотел провести сегодняшний вечер с тобой.

- И я хотела, но они так горевали, что ты их тогда не вызвал в Бутырку на свидание. Я и Нину Иванову предупредила.

- Нину? Она здесь?

- Да, живет на старой квартире. Заходит, спрашивает о тебе. Вчера позвонила, я ей сказала: «Только что с Сашей говорила, завтра он приедет».

- А Макс где?

- Макс на фронте.

- С Ниной просто, она в этом доме, могу забежать к ней на несколько минут. Но тетки - это же на весь вечер.