В соседней машине сидел Гурьянов, серьезный мужик, член партии, был завгаром, а мобилизовали в армию простым шофером. Высунувшись из кабины, заметил:

- В таких случаях надо докладывать командиру взвода, а не самовольничать, не лезть в чужую машину.

- А ему так удобнее, - бросил Николай Халшин, вступавший в разговор только тогда, когда надо было постоять за справедливость.

Саше он нравился: совестливый, не трепач, никогда ничего не просил зря у Овсянникова, с машиной не привередничал, единственный из шоферов обращался к Саше на «вы».

- Заткнись ты, рыжий! - рявкнул на Николая Чураков. - И ты! - Он повернул голову к Гурьянову. - Привык у себя в гараже всем указывать, приказывать, а я без тебя обойдусь. Свое заберу. Что мое - отдай!

- А вот и взводный, - сказал кто-то.

Подошел Овсянников.

- Что тут такое?

- Что, что, ничто, - огрызнулся Чураков.

Овсянников не успел ничего сказать. Неожиданно, непонятно как, возник командир роты Березовский.

- Красноармеец Чураков, почему в таком тоне разговариваете с командиром взвода?

- Как умею, так и разговариваю, - буркнул Чураков, отворачиваясь.

- Стоять смирно! - приказал Березовский.

Чураков растерянно посмотрел на него, немного будто бы выпрямился.

- Положите насос!

Чураков положил насос рядом с собой.

- Руки по швам!

Чураков вытянул руки по швам.

- Воентехник Овсянников, объясните, что здесь происходит.

- Вижу, скандалят чего-то, подхожу, спрашиваю: в чем, мол, дело? Ну а что ответил красноармеец Чураков, вы слышали.

- Разрешите доложить, товарищ старший лейтенант, - солидно произнес Байков, - ничего особенного, выясняют водители - кому какой насос принадлежит, обычное шоферское дело.

- С насосом разберитесь, - приказал Березовский Овсянникову, - а красноармейцу Чуракову за грубое поведение три наряда вне очереди. Предупреждаю личный состав: каждый должен уважать в своем товарище бойца Красной Армии. За нарушение дисциплины, неподчинение командиру, грубость буду строго наказывать. Сейчас действуют законы военного времени, не забывайте.

На том конфликт и кончился. Чураков три смены убирал гараж, ходил с метлой, ругал шоферов за то, что бросают на пол обтирочный материал. Никто на него не обращал внимания. Скоро в дорогу, на фронт. Куда - никто не знал. Овсянников по секрету сказал Саше, что их рота направляется в распоряжение вновь формируемой 50-й армии в район Брянска. Там и винтовки выдадут.

Рота готовилась. Днем - занятия, после обеда - у машин, каждый запасался, чем мог. Приезжала два раза кинопередвижка, вешали на стену экран, показывали старые фильмы: «Профессор Мамлок» - антифашистский и «Яков Свердлов», когда Саша его смотрел, думал: повезло Свердлову, что не дожил до тридцать седьмого года, а то бы и его Сталин расстрелял.