Спустились к Оке. «Надо окунуться», - подмигивает Толя Сухаревичу. Тот знает, что так говорит у Рыбакова главный герой «Детей Арбата»: читал рукопись несколько раз. «Давай, давай, не робей, - подбадривает Сухаревич, - покажи класс!»

Остальные: «Не надо, что вы, Анатолий Наумович, после второго августа - Ильина дня, - никто не купается: вода становится холодной! Простудитесь!..»

«Попробуем», - говорит Толя и брассом, брассом до того берега. А Ока под Тарусой достаточно широкая.

Вышел на берег, помахал руками и снова в воду. Герой!

«Разотри мне спину», - просит Наташу.

Простудиться не простудился, но плечи заболели в ту же ночь. Обезболивающего никакого. Беда!

Звоню по приезде из Будапешта. Голос грустный: во-первых, скучал, во-вторых, болят плечи, в-третьих, в «Октябре» накидали опять кучу замечаний: мало русских фамилий, Сидоренко, командира партизанского отряда, превратить в Сидорова. Где интеллектуальная жизнь молодежи? Дальше - убивали не только евреев, но и людей других национальностей. «Убейте, - просят, - белорусов Сташенков». Ну и самое главное - тридцать седьмой год…

- Отчего вдруг плечи заболели? - спрашиваю. Отвечает не очень охотно:

- Ездили с Сухаревичем в Тарусу, я решил искупаться. Все вокруг: «Нельзя, нельзя, после Ильина дня никто не купается…» Я все-таки поплыл до другого берега и обратно. И той же ночью заболели плечи…

- Гусарил… Значит, дамы были. Тут же парирует:

- Да, были дамы, но только твои знакомые. Из-за того, что они твои знакомые, из-за этого и поплыл.

- Ну ладно, - говорю, - не горюй. Замечания исправим вместе. У меня так складываются обстоятельства, что я могу на неделю уехать из дома…

- Правда? Можешь уехать?

- Да. На неделю.

- Сейчас позвоню Кашафутдинову, он нам что-нибудь снимет под Обнинском.