СВАДЬБА

В конце ноября я получила развод.

На следующий же день мы с Толей идем на Басманную улицу - в ЗАГС моего района. Рыбаков сразу к заведующей - с «Тяжелым песком» в руках. Она смущается, тем не менее радость проскальзывает в ее глазах: ни у кого из ее коллег еще нет этой книга.

- Когда бы вы хотели зарегистрироваться? - спрашивает нас.

- Завтра, - говорит Толя.

- Завтра никак нельзя, - листает свои книги, - а второе декабря вас устроит? Это всего через три дня.

- Устроит.

- Значит, мы вас ждем второго декабря в двенадцать часов дня. И еще раз благодарю вас за вашу прекрасную книгу. Но у вашего свидетеля тоже должен быть с собой паспорт.

Вечером звоню Люсе Кренкель:

- Люсечка, у вас паспорт есть?

- А вы меня что - держите за беглую? - смеется.

- Люсечка, подождите, не смейтесь, заведующая ЗАГСом сказала, что у свидетеля должен быть с собой паспорт. А вы наш свидетель. (Тоже начинаю смеяться: идиотский вопрос, правда?) Вы должны быть в ЗАГСе, предположим, без десяти двенадцать второго декабря. ЗАГС на Басманной, дом такой-то. Но еще у нас три дня впереди, мы все обсудим…

Тут же звоню своей кузине Кире. Пока ее зовут к телефону, в памяти моей проносится забавная сцена, разыгранная

Толей. Мы с Кирой в Переделкино сгребаем листья, копошимся вокруг яблони. Стук в калитку, критик Перцов (живет напротив) просит хозяина. Зовем Толю.

- Скажите, - спрашивает Перцов, - эти женщины после вас не могли бы и у меня убрать участок?

- Исключено, - говорит Толя. - Во-первых, они очень дорогие. И вы не представляете себе, каких трудов мне самому стоило их уговорить. Впрочем, если вы можете заплатить им по пятьсот рублей, тогда они, скорее всего, и согласятся. Они же с высшим образованием. Эта блондиночка, например, биолог…

- Что вы, что вы, - отшатывается от нашей калитки Перцов. - Таких цен, во-первых, не существует, к тому же у меня нет столько денег. Я найму человека за сотню.

- Но они с высшим образованием, - настаивает Толя.

- А мне на образование начхать, - говорит Перцов и, гордо отвернувшись от нашей калитки, уходит.

Мы закатываемся от смеха, но закрываем рот рукой, чтобы Перцов не слышал.

Толя любил, когда приезжали Кира и Володя, любил, когда приезжали мои дети.