Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»

- Жених?

- Никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь, - серьезно ответила Соня.

В сущности, все это очень оскорбительно - желание устроить ее судьбу, деловитость, как будто любовь и жизнь решаются тем, чтобы удачно выйти замуж.

Если бы это сказала не Соня, а кто-нибудь другой, Катя ответила бы так, как она умела отвечать. Но ведь это Соня, добрая, жалостливая Соня, она хочет всем добра, а уж ей, Кате, подавно. Вот она уже смотрит на нее тревожно и виновато.

- Нет, Сонечка, я завтра не приду. А научный этот работник - бог с ним! Не надо. И говорить об этом не надо.

- Ах, Катюша, - проникновенно сказала Соня и своей маленькой рукой тронула гигантскую металлическую опору крана, - неужели этим кранам да теплоходам жизнь отдать?

Катя молча смотрела на реку.

Огромный порт на много километров растянулся по берегам Волги и Оки. Он казался безмолвным - его звуки поглощались молчанием реки. Но за этим безмолвием угадывалась напряженная, ни на минуту не прекращающаяся жизнь.

Тысячи людей трудились здесь, невидимые в башнях своих кранов, в будках паровозов, кабинах автомобилей, машинных отделениях пароходов.

- Кранам и теплоходам нельзя отдать жизнь. Но тому, что есть за всем этим, - широким движением руки Катя показала на реку, на порт, на город, - можно.

Это не было пустой фразой. С детства Катя жила жизнью речников, а жизнь речника - в его работе. Судно - его дом. Он никуда не отлучается с него летом - навигация не знает ни праздников, ни выходных. Он привязан к нему зимой, ибо зимует там, где зимует судно: в Горьком, Ярославле, Куйбышеве, Сталинграде… Он пользуется книгами судовой библиотеки, смотрит кинофильмы, доставляемые плавучей культбазой, питается тем, чем снабжает его плавучая лавка, носит установленную для речников форму.