Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»

Дуся не уходила, перебирая деньги, раздумывая, не подать ли ей заявление в кассу взаимопомощи. Потом решительно тряхнула головой: «Нет, опять в долги лезть!» - и сунула деньги в кармашек юбки.

У двери перед ней выросла статная фигура грузчика Малахова. Широко разведя руки, изгибаясь стройным телом, нагловато ухмыляясь, он загородил проход.

- Дусеньке привет! С получкой вас!

- Спасибо! - хмурясь и пытаясь пройти, ответила Дуся. - Чего стал-то, дорогу загораживаешь?!

- Торопимся? - Малахов играл серыми смеющимися глазами. - Куда же это мы торопимся?

Он еще ниже опустил к ней лицо, узкое и бледное, с мешками и припухлостями под глазами, со свисающим на лоб золотистым чубом, лицо спившегося красавца. От него пахло вином. Дуся вдруг почувствовала, что сейчас произойдет что-то отвратительное, он при всех унизит ее, и она должна стоять и слушать его, иначе поднимется шум на весь вестибюль.

Надвигаясь на Малахова, она тихо, но с вызовом ответила:

- Да, торопимся… А куда - не твое дело! Уйди с дороги!

- Ну-ну. с дороги! - угрожающе повторил Малахов. Потом опять перешел на деланный, заискивающий тон:

- Может, на новоселье пригласишь? Новоселье-то замотала, Дусенька!

- Для тебя новоселье еще не готово! - ответила Дуся, вплотную надвигаясь на Малахова и пытаясь оттиснуть его от двери. - Пусти, слышишь!

Упершись в косяк двери сильной рукой, он продолжал загораживать проход.

- Значит, раздумала с грузчиками гулять, со штурманами теперь, с капитанами. Эх, ты…

Он не успел договорить. Дуся размахнулась - звук сильной и звонкой пощечины раздался в вестибюле. И сразу стало тихо. Малахов пошатнулся и чуть не упал, удержавшись за край стоящего у выхода столика. На секунду его серое растерянное лицо мелькнуло перед Ошурковой.

Не оглядываясь, она вышла из вестибюля.