Анатолий Рыбаков «Екатерина Воронина»

- Вы учились в лучшее время, - доверительно сказал Леднев, - мое поколение испытало на себе всякие эксперименты: бригадно-лабораторный метод, ускоренную подготовку в вуз. Я, например, проучился восемь месяцев на рабочих курсах - и в институт. А до этого - семилетка. К тому же общественная работа…

- Руководили, значит?

- Было. Вот и получилось. Образование высшее, а наполовину неуч.

Искренне он говорит или рисуется: простой затонский паренек, ставший одним из руководителей флота.

- А где вы работали после института?

- В пароходстве работал, в министерстве.

На набережной зажегся длинный ряд фонарей, они уплывали вдаль бесконечной мутно-белой полосой. На судах тоже зажгли огни, они двигались и сверкали красными, белыми, зелеными точками.

- О чем вы думаете? - спросил Леднев.

- Так, ни о чем. Люблю смотреть на реку, особенно вечером. Эти огни… Когда я смотрю на них, мне кажется, что я плаваю с отцом по реке. Мы подойдем к пристани, начнется высадка пассажиров, матрос вытянет сходни, крикнет: «Ноги!» - да еще и обругает кого-нибудь: «Макака сингапурская…» И я буду думать: «Откуда он знает про Сингапур? Наверное, служил в морском флоте и плавал в Тихом океане», - а потом буду думать про Тихий океан.

- Вы много плавали в детстве?

- Каждую навигацию. Да я и родилась на барже.

- Я тоже плавал, - сказал Леднев, - но не много. По правде сказать, не люблю. Долго, скучно, однообразно. Я даже до Куйбышева - только самолетом, а уж об Астрахани и говорить нечего. В Москву - железной дорогой, одна ночь.