Картина четвертая

Комната в квартире Павлова. Очень много книг. В беспорядке набросаны вещи. Разинул пасть пустой чемодан. Хозяин собирается в дальнюю дорогу, укладывается. Вечер. Входная дверь слева, справа - дверь в другую комнату.

Нина (выходя из другой комнаты). Ты знаешь, о чем спросил, засыпая, наш детеныш?

Павлов. Что привезет ему папка из Германии?

Нина. Вот и нет. «Беляев», говорит, «Беляев», - только и слышно в доме… А что: этот парень, Сережка Беляев, умнее нашего папы?

Павлов. Парень Сережка Беляев… Как странно: нам под сорок, а Сережка не старится… Так и остался молодым… Навсегда.

Нина. Коля, ты не допускаешь мысли…

Павлов. Не допускаю. Пятнадцать лет прошло. Ты знаешь моего сослуживца, майора Синцова?

Нина. Конечно, знаю.

Павлов. Отличный офицер… очень одаренный художник…

Нина. Я не понимаю…

Павлов. Он женился на женщине, потерявшей мужа в войну. И как-то сразу не заладилась жизнь. То ли память о погибшем мешала… Ведь покойный выдающийся художник был. И все в доме дышало искусством. И вдруг… Синцов, опаленный войной лейтенант, бесконечно далекий всему возвышенному… Реалист, одним словом. Любовь ему подсказала, что ли, а только вдруг начал Синцов бесконечные часы проводить на выставках художников, листать альбомы, а потом и сам вооружился кистью… И ты знаешь - достиг! Я думаю, год-два - и заслужит самостоятельной выставки…

Нина. А подполковник Павлов каждый год пишет рапорты по начальству, прося прибавить Синцову дополнительный отпуск «по семейным обстоятельствам»…

Павлов. Писал. Когда истина стала известна генералу, он мне всыпал: меценатством единолично занимаетесь? А в нашу любовь к искусству не верите? Мне - выговор. Синцову весной выезд на природу… Много солнца в его картинах.

Нина обняла мужа, поцеловала.

Ну вот, нежности… Выговор подсластить хочешь? Так он давно снят.