Глава 12

Сережу приговорили к четырем годам лишения свободы.

Прощаясь с матерью он только бросил:

- Не переживай за меня. Видишь, какой я у тебя плохой. Так что, не страдай и прости.

Последнее было сказано вызывающе спокойным тоном; казалось, своим поведением он старался обозлить Полину Васильевну и всех, кто болезненно воспринимал свалившиеся на него невзгоды, чтобы не оставлять по ту сторону решетки сочувствующих сердец. Ему хотелось пронести всю ответственность за свои поступки самому, в гордом одиночестве, не перекладывая и доли переживаний на чужие плечи, чтобы чувствуя себя отвергнутым близкими, в окружающей его пустоте, ощутить всю свободу от пересудов, чужого мнения, материнского укора, не оставляя позади в прошлом ничего, кроме несбывшихся и уже кажущихся глупыми мечтаний.

Он не боялся тюрьмы, готовый к любым ожидающим его испытаниям, и про себя иногда думал, что его арест - это не что иное, как логическая развязка накопившейся в нем ожесточенности.

Сережу определили в ИТК №12 под Нижним Тагилом.

Холодным декабрьским утром его вместе с двумя парнями из камеры предварительного заключения вывели во двор СИЗО №3 Краснопресненской тюрьмы. Сережа вспомнил, как еще прошлой весной он покидал похожее здание, полный надежд на новую жизнь. Сейчас у него тоже было ощущение начала чего-то нового, неизведанного, но чем оно грозит ему, как по воле злого рока, совершив очередной виток и перейдя на следующий, более страшный уровень, оно отразится на всей его судьбе в целом, Сережа не предполагал.

- Эй, пошевеливайтесь, - прапорщик поежился на морозе и подтолкнул Сережу дубинкой к распахнутым дверцам автозека.

Сережа злобно взглянул на него.

- Убери палку, - тихо, но твердо проговорил он.

- Чего?- прапорщик замахнулся, чтобы ударить Сергея.

Сережа видел, как тяжелая резиновая дубинка сейчас обрушится на него, но не отвел глаз, не постарался прикрыться или отскочить. Он выжидающе глядел на своего врага, и было в его взгляде что-то: какая-то необъяснимая сила и гордое презрение, и, привыкший обращаться с заключенными, как со скотом, огрубевший военный спасовал, опустил дубинку и отвернулся.

50