Молодой, со светской, приятной наружностью, Максим также, как и Сережа не производил впечатление закоренелого преступника, и все же что-то в его внешнем облике Сережу настораживало: то ли заискивающий взгляд, то ли трусоватость, явно выраженная на лице, от которой до подлости, как известно, один шаг.

- Ты за что залетел? - продолжал мужчина, обращаясь к Максиму, который, отпив глоток, не знал, как себя вести дальше, и теперь, в ожидании новых инструкций, забившись в угол, сидел, прижимая бутылку к груди.

- По-глупости, - Максим оживился, почувствовав интерес, прозвучавший в словах видавшего виды уголовника, - Пьяный был, а Светка - дура прицепилась, покатай, да покатай. Я соседскую машину взял да поехал. И разбил.

- Погоди, давай по порядку, - мужчина окинул насмешливым взглядом Максима, но тот, не почувствовав иронии в его словах, начал более пространно изъясняться о своих похождениях.

Сережа молча слушал, и потихоньку в нем закипала озлобленность на этого никчемного и подлого труса, до сих пор считающего свое наказание необоснованным.

- А что же Светка? - голос Сергея прозвучал довольно сурово и все заключенные с интересом взглянули на Сережку.

- Что же случилось со Светкой? - спокойно повторил он.

- Светка, а что Светка, дура. У нее лицо от ожогов все покарябанно. Так ей и надо, уже никто на нее не позарится, никого под монастырь не подведет. Хорошо еще, что я не пострадал, да вот только срок, но, может, амнистия…

Максим не договорил, потому что Сережка с размаху кулаком ударил его по лицу.

На минуту в глазах у Максима потемнело, и потом, придя в себя, он долго утирал разбитый в кровь нос и, отплевываясь розоватой пеной, лепетал:

- За что? Что я тебе сделал?

- Ублюдок, - Сережка отвернулся от Максима.

Остальные заключенные одобрительно глядели на Сергея.

- А ты, парень, суров. Но зря поторопился. Надо было подольше дурку лепить. Глядишь, и про другие грешки б узнали, - худощавый заключенный подсел к Сережке, - А потом под вечер опетушили б его, - и, глядя на вопросительный взгляд Сергея, добавил:

- Ну, петушка б из него сделали. Ты понимаешь, о чем я?

Лицо уголовника расплылось в злорадном смешке.

- Я не собираюсь делать из ублюдков петухов, - спокойно возразил ему Сережка, - Я им буду морды бить.

Сережке стало грустно. Ни трусливый, подлый студент, ни уголовники со стажем не могли скрасить его одиночество. Он и здесь ощущал себя чужим.

53