В тот же день я разговаривал по телефону с Александром Литвиненко (запись сохранена). В разговоре я упомянул свое желание начать сотрудничество с «Владимиром».

Литвиненко неожиданно для меня вдруг уточнил: «Теплюком?!»

У меня перехватило в горле, но я на выдохе пояснил, что нет… с Владимиром Бобковым.

После этого Литвиненко обвинил меня и сына в том, что мы завербованы российским посольством, что мой сын каждый день встречается с детьми российских разведчиков и прочее. Прозвучали слова обвинения в мой адрес за учебу сына в русской школе при нашем посольстве.

Литвиненко явно не мог сдержаться. Такое возбужденное состояние у него наблюдалось, только когда его не пускали в офис Бориса в течение продолжительного времени в начале 2003 года.

Но чем это возбуждение Литвиненко было обусловлено именно сейчас? Я хорошо помнил, как готовилось «покушение» на Березовского. Тогда Литвиненко также начинал с накручивания атмосферы вокруг Олигарха. Но то была имитация опасности.

А что может приготовить для нас с сыном «больной Саша»?

Мне снова и снова становится страшно за ребенка и за самого себя. Я ощущал сложность нашего положения в Англии, но и в то же время не имел никаких гарантий безопасности на Родине.

Как к ней хотя бы приблизиться?

Мы с сыном с нетерпением ждали окончание президентских выборов в России, так как полагали, что возможный накал вокруг Бориса Березовского может ослабнуть.

В этом случае наше возвращение мне кажется более вероятным, но небезопасным. События, происходившие вокруг Березовского, показали, что очень многие из тех, кто когда-либо общался с ним, словно попадали в сферу какого-то страшного поля. Эти люди либо погибли, при различных обстоятельствах, либо оказались в тюрьме.

131