Зоя стеснялась раздеваться на глазах у своей странной надзирательницы, но выбора не было. Она старалась повернуться к ней спиной, спрятать свое тело под узеньким полотенцем. Стоило только вспомнить о том, что за ее спиной стоит, не спуская с нее глаз, надзирательница, как лицо заливала краска.

Но куда мучительнее было идти в душевую, прихватив на груди полотенце, по бесконечным коридорам под издевательские выкрики и смех надзирательниц.

В этот раз, когда пустили воду, Зоя закричала благим матом. Сверху из крана лился крутой кипяток. Она прижалась к стене, но это не спасало от обжигающих водяных струй. Ей показалось, что к ее телу подключили миллион электрических проводков. Душевая наполнилась густым горячим паром, каждая капля кипятка, падая на голое тело, причиняла мучительную боль. Она потеряла сознание.

Очнулась она на постели в своей камере. Одежды на ней не было, но кто-то накинул на нее одеяло. Зоя коснулась рукой лица, потом груди. Они были покрыты волдырями. На руке остались какие-то липкие следы. Кто-то, быть может врач, смазал обожженные места мазью.

Зою начала бить дрожь, из груди вырывались сдавленные рыдания.

- Я больше не могу, не могу…

В тот вечер ее снова привели в кабинет полковника Лихачева.

- Я слышал, в душевой с вами произошел несчастный случай, - сказал он.

- Я не верю, что это был случай, - ответила Зоя.

Полковник рассмеялся.

- Моя дорогая, мы ведь здесь не чудовища, которые пытают беззащитных женщин.

Зоя промолчала.

Достав откуда-то из-за спины толстую, набитую бумагами папку, он положил ее перед собой. Поверх лежал маленький американский флажок.

- Знаете, что в этой папке?