Вечером мама рассказала нам, что предприняла. Она направилась прямиком в кабинет того человека, у которого ей дважды в недолю полагалось отмечаться.

- С меня достаточно, - решительно заявила она. - Более чем достаточно.

И все ему выложила. И про то, что произошло в больнице, и про двух мужчин в джипе, и как я чуть не утонула, и как отравили Рекса. Мужчина не проронил ни звука, к тому же, по маминым словам, она и не дала ему такой возможности. Свою речь она закончила так:

- Если ваши люди посчитали разумным арестовывать моих двух сестер невесть за что, это одно дело. Наказывать меня - тоже ваше дело. Но я не потерплю, чтобы страдали невинные дети.

К великому ее удивлению, чиновник с ней согласился и пообещал что-нибудь предпринять, правда, не сразу, а спустя какое-то время. При этом взял с нее слово никому обо всем этом не рассказывать, иначе он лишится работы.

- Представляете! - сказала мама. - Какой оказался добрый! - в ее глазах стояли слезы, впервые на моей памяти.

Через месяц с небольшим мы получили разрешение перебраться в Петропавловск. Когда мама сообщила нам эту весть, я запрыгала от радости.

- Я еду в Петропавловск! Я еду в Петропавловск! - выкрикивала я. Я была весьма эмоциональным ребенком.

Конечно же, я не имела ни малейшего представления, где находится Петропавловск.

- Он ближе к Москве, чем Полудино? - спросила я.

- Настолечко ближе, - ответила мама, сводя большой и указательный пальцы.

- А из Петропавловска видно Москву? - не унималась я.

Она рассмеялась: