Фильм прошел по экранам всего мира под названием «Баллада о любви». Мне сказали, что его покажут даже в Соединенных Штатах, и я молила Бога, чтобы его посмотрел мой отец, чтобы он узнал меня и приехал в Москву повидаться со мной.

Потому что, как бы блистательно ни начиналась моя карьера, я ни на секунду не забывала об отце, по-прежнему мечтая о встрече с ним. Я хотела этого больше всего на свете. При этом я почти никогда не упоминала о нем вне стен нашего дома. Открыв мне правду, мамуля взяла с меня слово не рассказывать ни о чем своим друзьям.

- Тебя могут обидеть. Довольно и того, что ты сама все знаешь. Для всех остальных - твой отец летчик, который погиб на войне. Обещай, Вика.

Время шло, вестей от Ирины Керк не было, мне становилось все трудней говорить об отце даже с мамулей. Когда я начинала приставать к ней с вопросами, она поджимала губы, и видно было, что ей это неприятно.

- Вика, пусть будет так, как есть. Ты о нем знаешь, этого достаточно. Либо Ирине Керк не удалось разыскать его, либо он умер.

- Но, мамуля, я не могу этого так оставить, он же мой отец.

Она грустно улыбалась.

- Для меня он тоже много значил, но за всю жизнь я не получила от него ни строчки. И вот ведь живу. И ты должна жить.

В тот раз я проплакала, лежа в постели, всю ночь, прижимая к себе его фонарик. Нельзя, чтобы это кончилось вот так, ничем.

Он стал сниться мне по ночам. Один из снов был таким ярким, что, проснувшись, я запомнила его до мельчайших подробностей. Сновидение это прочно вошло в мир моих фантазий, центром которых всегда был отец.

Мне привиделось, будто он в Москве и звонит мне из гостиницы, где остановился. Говорит по-русски, но, как мне показалось во сне, с сильным американским акцентом.

- Виктория, не догадываешься, кто тебе звонит?