В публике рассаживались «артисты-клакеры», которые должны были увлекать зрителей своей реакцией.

Когда подошли генеральные репетиции, гример-парикмахер Шишманов, старый соратник Мейерхольда по театру В. Ф. Комиссаржевской, работавший в то время в Большом театре, не успел сделать всех париков, а приготовленные были неудачны и как-то не вязались с футуристическим нагромождением на сцене и с примитивными бязевыми крашеными костюмами, надетыми на актеров.

Мейерхольд отменил парики и гримы.

Этот факт был расценен как новое слово Мейерхольда, и ему было придано принципиальное значение.

Мейерхольд также говорил об этом как о своем принципиальном решении. Зная настоящую причину отмены париков и грима, мне в то время казалось, что это один из авантюристических кунштюков Мейерхольда. Но теперь мне кажется, что эта случайность только помогла Мейерхольду решиться на этот шаг. Он как бы обрадовался, что обстоятельства помогают ему отказаться от париков и грима. Отказ от них действительно носил принципиальный характер. В дальнейшем он также отказывался частично от них («Мистерия-буфф», «Великодушный рогоносец», «Смерть Тарелкина», «Земля дыбом»).