Михаил Козаков «Крушение империи»
- Ай-ай-ай… Действительно, горе. Но откуда вы знаете, Людмила Петровна?
Она кивнула в сторону человека, стоявшего тут же у буфета: на человеке был кучерской тулуп, в руках - кнут и баранья шапка в одной, в другой - пузатая рюмка с водкой. Кучер, повторяя скороговоркой: «Покорно благодарю… покорно благодарю, барин», медленно подносил ее ко рту. Студент был занят тем же самым делом.
- Нас ждут здесь лошади, управляющий прислал из Снетина, - пояснила Людмила Петровна. - Вот и узнали сейчас. Печальная новость…
- Да-а… - протянул Лев Павлович и посмотрел в ее глаза: серые, большие, - они были сухи и холодно блестели, как новое серебро. - Да-а, - повторил он, не зная, что сказать. - Так вам в Снетин? Верно, верно. Отсюда совсем близко…
Когда распрощался с ней и студентом, опять уселся на скамью у стола с пальмами и филодендронами в деревянных кадках и заказал обед. Откушав, он только что намеревался пройти на телеграф - сообщить в Смирихинск о часе своего приезда, как был неожиданно остановлен незнакомым молодым человеком в порыжевшей студенческой фуражке, вежливо склонившимся перед Карабаевым.
- Очень прошу простить меня, Лев Павлович, - не спеша водворяя фуражку на ее место, заговорил почтительно ее обладатель, и Карабаев удивился, откуда незнакомый человек так точно знает его имя и отчество. - Я не смел тревожить вас, покуда вы обедали, - продолжал студент, - но теперь я позволю себе предложить вам…
- Что? - прервал его Лев Павлович.
- … поехать вместе со мной в город на лошадях. Я ведь тоже еду из Петербурга домой, в Смирихинск. Я вот только что звонил по телефону в город, домой, и узнал, что сейчас здесь, в Ромодане, на заезжем дворе находятся наши лошади. Через полчаса они отправляются порожняком в Смирихинск: к шести часам мы будем там. Я уже сговорился с ямщиком. Я очень прошу вас, Лев Павлович, не отказать…