Михаил Козаков «Крушение империи»

«Почему он молчит?.. Забыл о моем существовании, - сбоку посмотрел на него Федя и узнал на нем ту самую широкую меховую шапку, которую видел уже на Теплухине в комнате для приезжающих на почтовой станции. - Не хочешь - не надо», - обиделся в душе гимназист и вернулся в своих мыслях к только что оставленной Ирише.

Теплухин же в это время думал о своем. Ему приятно было сознаться самому себе, что краткое знакомство в Снетине с доверью скончавшегося помещика-генерала, две-три встречи с Людмилой Петровной в ее доме - привели к тому, что и здесь, в городе, где у нее есть свое давнее общество, он, Теплухин, не забыт. «Да еще как! - улыбался он своим мыслям. - Среди бар была, другого барина ночью потревожила… и все для того… Любезно, любезно - что и говорить…»

Он живо представил себе, как завтра («Нет, это уже сегодня, выходит», - поправил он себя), воспользовавшись приглашением Людмилы Петровны, сядет в ее крытые «генеральские» сани, рядом с ней, как два часа они будут вместе в пути и два часа он будет видеть близко подле себя ее красивое неразгаданное лицо….

«Ну, Иван Митрофанович!..» - едва не крикнул он вслух. И крикнул бы, толкаемый радостным возбуждением, если бы не вспомнил в этот момент об идущем рядом с ним гимназисте.

- Я недалеко от вас живу, у тетки своей, - вторично сообщил он юноше, тотчас повернувшему к нему свою голову. - Если таким шагом - минут через пятнадцать будем дома. Как вам понравилась новогодняя встреча? - спросил он, не придавая значения вопросу и еще продолжая думать о своей поездке с Людмилой Петровной.

- А я все-таки доволен…

- Чем? Кем? И что значит «все-таки»? - не уменьшая шага, коротко спрашивал Теплухин.