Михаил Козаков «Крушение империи»

Полицеймейстер подъехал на санках к Думе, где помещался Общественный комитет. Он торопливо отвернул медвежью полость и, придерживая рукой длинную шашку в серебристых ножнах, втянув голову в плечи, засеменил, не глядя ни на кого, в думский вестибюль.

Толпившиеся у Думы его тотчас же узнали: «Горностаев?! Ишь ты!» - и побежали вслед за ним.

Низенький, коротконогий, толстенький, с розовым лицом хомяка, покрытым теперь багровыми пятнами, Горностаев стремительно подымался по лестнице. Он шагал через две ступеньки, но делал это только с правой ноги, приставляя к ней левую: он двигался смешливыми резкими бросками автоматической куклы.

Его настигли прежде, чем он дошел до площадки второго этажа, где стоял в это время Федя. Толкнули свою жертву, но все еще нерешительно загораживая ей путь.

- Ну-с, чего, братцы? - ласково сказал Горностаев, занося ногу на следующую ступень. - По делам хотите?.. Занят, занят сейчас, братцы! Все уладим, родимые, к общему благополучию.

Кто-то озорным взмахом руки сбил с его головы меховую темную кубанку.

- Шапки долой! - подражая обычному полицейскому окрику, выкрикнул чей-то голос.

Горностаев прикрыл руками свою голую, гладко выбритую голову:

- Да что вы, братцы?!

Он побоялся нагнуться за шапкой, ожидая удара.

- Руки вверх! - приказали ему и схватили за ворот серо-голубой шинели.

Он шел, окруженный толпой возбужденных людей, среди которых Федя увидел старшего Русова.