Михаил Козаков «Крушение империи»

Вадим в высоко поднятой руке нес полицеймейстерскую кубанку. Он пробивался вперед, с каждым шагом стараясь на ходу нахлобучить шапку на голову ее обескураженного владельца, но его альтруистическим чувствам не дано было увенчаться успехом: руке никак не дотянуться было до горностаевской головы.

- Вадим! Вадим! - окликнул его Калмыков. - Вали сюда! Они оба очутились спустя минуту в одной из комнат управы,

куда привели арестованного киевского полицеймейстера.

И к ним обоим, выбрав глазом из всей толпы, жалобно обращался теперь Горностаев:

- Господа студенты… господа студенты! Что же это такое? Это же недоразумение, коллеги! А?.. Господа студенты, вы же не можете сказать, что я плохо относился к учащейся молодежи? А?.. Я всегда… всегда шел навстречу, господа студенты!

- Ишь запел лазаря, кабан царский! - еще крепче того выругался какой-то мастеровой с гневными косыми глазами и глубоким шрамом во весь подбородок. - «Коллеги… господа студенты…» - удивительно удачно имитируя резкий тенорок Горностаева, передразнивал он его. - А «господ рабочих» - нагайками да горячими? Шкуру с тебя, кабан царский!

- Да что ему верите! Не верьте, товарищи! - вскипел Вадим Русов. - Немало он нашего брата, студентов… Именем революции и народа - вы арестованы, господин Горностаев!

- Мне уже объявлено, господин студент… Пусть так, пусть так, коллеги… Но за что, коллеги?

- Довольно скулить!.. Оружие!

- Слушаюсь. Но позвольте руки опустить?

- Не сметь!

- Но как же, господа? - А вот так!