Михаил Козаков «Крушение империи»

- Птица крупная… - загадочно улыбался долговязый. - Вот вы тут живете, а ничего не знаете. А его бы, сукина сына, не мешало бы сразу зацапать! А вышло так, что только полчаса назад мы этот адресок в Таврическом раскопали.

«В Таврическом?» - Иван Митрофанович насторожился.

- Что, дело его нашли? - с напускным равнодушием спросил он.

- Не дело, а дела! Я лично нашел! Тысячи дел через его руки прошли. Мне самому только сегодня пришлось видеть. Да так, знаете, милорды, такие вещи, - бог ты мой!

Штатский вновь позвонил.

- Не откроет он добровольно. Боится, конечно. Ломать надо! - нетерпеливо сказал коренастый с козлиной бородой солдат и поднял для наглядности свою винтовку. - Ваше благородие, прикажете стукнуть?

Молодой прапорщик, не зная, как обнаружить свою распорядительность начальника, сердито взмахнул рукой:

- Несовершеннолетних прошу покинуть площадку! Мальчуганам здесь нечего делать… Живо, живо, господа!

Асикритов несдержанно рассмеялся: давно ли сам прапорщик был «несовершеннолетним»? Он решил вмешаться в дело.

- Кого решили арестовать? - обратился он к приехавшим.

- Крупную птицу, - попрежнему загадочно ответил штатский, переглядываясь с прапорщиком.

- Ну, живо, живо, господа хорошие. Живо, я вам говорю! - гнал тот ребятишек. Они, конечно, были непослушны.

- Ну, хорошо - птицу… А что за чин у птицы и фамилия? Может быть, не там ищете? - настойчиво допрашивал Фома Матвеевич. - У птицы вашей, может быть, крылья такие, что не догнать ее?