Михаил Козаков «Крушение империи»

- А вот, голубушка, - сказал он, - внешняя жизнь делает гигантские шаги вперед, обогащает человечество.

- Взаимоистребление, например, на войне! - резко пошевелилась на своем месте Ириша, и полы ее пестрого халатика отвернулись, выставив голую, повыше колена, ногу.

Мать заботливо, назидательным жестом тотчас же привела в порядок ее одежду:

- Почему без чулка?

- Ну, знаешь, Ириша, это особый разговор! - сухо сказал Карабаев и вновь принялся за папиросу. - К тому же, - угрожал он, - я знаю, откуда он исходит!.. Ты выслушай меня. Внешняя жизнь - вперед, а вот внутренняя жизнь, жизнь человеческой души… не делает еще в обширной массе народа заметных успехов. Напротив! Есть целые группы людей… они, в лучшем случае, обладают полуобразованием, уличной эрудицией. Да, да, - уличной, не больше! Они, - как бы это сказать?.. Они как бы отшлифованы трением в сильном общественном движении нашей русской интеллигенции. Но душевная сторона этих людей не затронута истинной культурой, и потому они сами неизбежно аморальны! Это надо помнить, Ирка!.. У них непросвещенная душа. Душа этих людей знает один лишь эгоизм - иногда замаскированный, иногда же без всякой личины. В жизненной давке, в конкуренции - люди эти, без всяких околичностей, сбивают, устраняют с дороги без пощады других людей. Устраняют жестоко, немилосердно. На общество они смотрят не как на мирное содружество, а как на беспощадную борьбу. И почему-то они величают ее громко: «классовая»!.. Непросвещенная у них душа, Иринка… Непросвещенная, поверь мне! Свирепая, ничем неодолимая жажда наслаждений, ненависть к более возвышенным душевно людям, масса мелких, дрянненьких чувств - вот что составляет содержание таких душ…

В голосе Льва Павловича уже звучали злоба и раздражение. Они стали столь заметны, что жена и дочь обеспокоились и насторожились, и Софья Даниловна, предвидя бурю, стала успокоительно поглаживать Иришину руку.