Михаил Козаков «Крушение империи»

- Я-то не знаю, как с ним быть, - простодушно и оживленно сказала Людмила Петровна. - Но воевать стольким миллионам народа с той и с другой стороны - нечего! Это прямо преступно! Тех, кому нужна война, народ должен свергнуть и посадить в кутузку. И в Германии и у нас. Честное слово! И в Англии. Во всех странах!

- У вас это, Людмила Петровна, получается очень мило, - медленно шагая по комнате, снисходительно усмехался Селедовский. - Очень мило… Вы даже не подозреваете, какое это стихийничество - то, что вы сейчас говорите! Вы нас призываете к забвению марксизма (он, как союзник, посмотрел на Федю)… к междоусобице. Вы знаете, есть такая группа большевиков? Не слыхали еще? У меня самого брат - большевик: в Швейцарии сектантствует, - продолжал он усмехаться. - Они бы вам много комплиментов сделали. Правда, Федя?

- А может, я сам большевик? - неожиданно буркнул угрюмо Федя.

- Бросьте чепуху городить! - серьезно сказал Селедовский. Федя, слабо, рассеянно улыбаясь, замолчал.

«А почему ерунду? Да ну тебя ко всем чертям! - сердился он на Селедовского. - Нашел место и время диспут устраивать!»

- Я не знаю еще никаких большевиков, как вы их называете, - возражала Людмила Петровна. - Политических книг не читала, сама я не из рабочего класса, о котором вы все время говорите, видала я в своей жизни совсем другую среду, если хотите знать… Я готова кричать на всех перекрестках: «Долой войну!» Для чего губить жизнь стольких людей? Для чего, я спрашиваю? Простой и обыкновенный вопрос.