Михаил Козаков «Крушение империи»

Но как же поступить, чтобы и волки были сыты и овцы целы? Не рвать же с Карабаевым из-за временного служебного успеха да еще на временном служебном посту?

Так раздумывая, Денис Петрович пришел к первому решению: арест Губонина и Кандуши довести теперь же до сведения нового прокурора судебной палаты, - пусть сами распорядятся, как с ними поступить. Губонина, вероятно, отправят под конвоем в столицу.

Второе решение, принятое хитрецом поневоле, касалось самого «дела»: от него надо было избавиться, кому-нибудь подкинуть, умыть руки.

Он вызвал младшего следователя, передал ему показания арестованных и студента Калмыкова и велел вести дело.

- Задержать… - как показалось Денису Петровичу, не то вопросительно, не то утвердительно сказал тот о Теплухине. - По всему видать - порядочный подлец. Надо сообщить печати.

- Зачем? - недоумевая, спросил Денис Петрович. - Есть особая комиссия при комиссаре Временного правительства, - туда, пожалуй?

- Имена провокаторов, как вам хорошо известно, доводятся до всеобщего сведения, - услышал он спокойный, но упрямый ответ.

- Разве мы обязаны? В инструкции господина комиссара Временного правительства на этот счет ничего не указано.

- Ах ты щенок! Тоже… корчит Марата с Бибиковского бульвара! - презрительно сказал старший следователь, когда младший ушел за дверь.

Так и попало «дело» Теплухина в чужие руки, и Денису Петровичу не пришлось (оснований теперь не было) вызывать к себе Людмилу Петровну Галаган, о которой упоминалось в «деле» в связи с самоубийством ее мужа.

А эти молодые «чужие руки» сделали то, что уклонялись выполнить друзья обоих Карабаевых - здесь и в Петербурге: Иван Митрофанович Теплухин был арестован в первый же день своего возвращения в Киев.