Михаил Козаков «Крушение империи»

На дугу надевал Кандуша листки трех цветов - в порядке номеров домов по каждой улице. На первый - красный - заносились все сведения о доме по агентуре и делам. Второй - зеленый - служил ротмистру сводкой всего наружного наблюдения: на нем аккуратный Кандуша отмечал отдельно, кто, когда и кого посетил в этом доме. А на последний - белый -

были нанесены фамилии лиц, живущих в доме. Все три листочка накладывались по порядку один на другой. Сотни человеческих жизней, тысячи людских поступков отмечались - неведомо для этих людей - на таинственной дуге, собравшей на себе всю ловкость и рвение продажных доносчиков - и шпиков.

Ротмистров сотрудник, Пантелеймон Кандуша, занимался этой дугой, как настройщик - клавиатурой рояля. И как тот по нескольку раз проверяет чистоту и правильность звука, так и Кандуша неустанно следил за клавиатурой доносов.

Стоя у шкафа, он отгибал и просматривал каждый цветной листочек.

«А… вот, вот: о тебе, голубок, и забыли! Нехорошо, нехорошо… - неслышно разговаривал он с кем-то, почему-то вдруг начинавшим интересовать его. - А мы напомним… мы про тебя, пипль-попль, напомним. А мы пощупаем, пипль-попль, проверим…»

Слово «пипль-попль» было выдумано самим Кандушей. Что точно оно означало - он и сам не знал, но употреблял его часто (особенно в разговоре с самим собой) и по самым различным поводам. Произносить это слово вошло уже в привычку, но тем не менее он все же вкладывал в него то тайное, не поддающееся пониманию со стороны содержание, о котором можно, при каждом отдельном случае, только догадываться по той интонации, с какой произнесено это слово.

И на следующий день Кандуша говорил ротмистру Басанину: