Михаил Козаков «Крушение империи»

- Что вам нужно? - заинтересовался Георгий Павлович, невольно обращая свой вопрос к Токареву, выдвинувшемуся вперед.

Николай стоял посреди директорского кабинета, нервно зачесывая наверх растопыренной пятерней свои непослушные, растрепавшиеся волосы.

- Пришли насчет товарища нашего узнать: за что под бляху попал? Родни у него нет тут, никто за него не побеспокоится. Просим, Георгий Павлович, объяснить.

- Да, Сенченко арестован. За что - не могу сказать, не знаю.

Георгию Павловичу неприятно было посещение полиции, но еще неприятней то, что на его запрос по телефону о причине ареста - исправник не пожелал ему ответить. Теперь, когда пришли рабочие, ему еще более неприятно стало оттого, что в их глазах он мог уронить свой авторитет всесильного смирихинского фабриканта, перед которым должны были быть открыты все двери.

- А вы, может, узнаете? - напирал Токарев. - А потом вызовете кого-нибудь из нас и скажете. Может, Сенченко помощь какую сделать, - так мы, рабочие, скупиться не будем. Верно я говорю, старики? - обратился он к молчаливо стоявшим товарищам.

- Правильно он говорит, Георгий Павлович… На чужой стороне человек работал. Не здешний он, Сенченко.

Через некоторое время Карабаев узнал: арестовали скрывавшегося «преступника» Ржосека, стрелявшего в Калише в хозяина фабрики, где раньше работал.

Георгий Павлович вызвал к себе Токарева и рассказал ему все.

- А за что стрелял? - насупился Токарев. - Может, по заслугам пуля.

- То есть как это? - возмутился Карабаев и строго посмотрел в озабоченное лицо Николая. - Ты мог бы оправдать его за убийство человека?

- Не знаю, - упрямо сказал Токарев. - Убийство бывает разное. Эх, да в судьи нас не позвали еще! - повернулся он к выходу. - Так и скажу заводским нашим, арестовали, мол, политического человека, - запомните, значит, товарищи…