Михаил Козаков «Крушение империи»

- Что-о?..

- Да, Иван Митрофанович, так оно и было. Но биография Талагана - это не биография революционера. У него и психика, конечно, была совсем, совсем другая. Беспочвенный, неуравновешенный романтик. Он хорошо декламировал революционные стихи, отдавал все свои деньги каким-то проходимцам, которые гипнотизировали его своим «аскетическим» видом, и в то же время… очень любил свой полк, свою молодую жену и вообще своих дворянских папу и маму! Он застрелился, когда узнал, что его должны арестовать вместе с остальными участниками организации. Ведь впереди - крах, Сибирь, потеря всего, что по-настоящему только и было ему близко, - не правда я ли? Словом, впереди - позор. Ни один Галаган не попадал еще в тюрьму… вы понимаете. В общем, это может служить хорошим сюжетом для Леонида Андреева. Однако в этом сюжете мы должны с вами «похитить» одно звено: вдова поручика никогда не должна узнать, какое отношение имел Иван Митрофанович Теплухин к смерти ее мужа. «Мертвый в гробе мирно спи, жизнью пользуйся живущий». Правильно, кажется, поэт рекомендовал, - не так ли?

Иван Митрофанович уже все понимал. Губонин бросил игру, - она была не нужна. Губонин угрожал и принуждал.

Он сделал уже свое дело и смотрел теперь на своего пленника с едва скрываемым любопытством. «Я ведь тебя хорошо изучил, - говорил словно его взгляд. - Тебе не уйти от меня, потому что уходить-то некуда. Ты не уйдешь и от самого себя: «жизнью пользуйся живущий», - ха-ха!»

Иван Митрофанович молчал. Губонин вновь закурил и уже не обращал внимания на своего соседа. Он знал, что сейчас надо дать время Теплухину подумать, взвесить все, учесть оценить и его, губонинские, слова, а каково будет решение - он не сомневался.