Михаил Козаков «Крушение империи»

Пока проезжали по мосту, мысли приходили в голову случайно, без связи друг с другом - как съемщики в пустую, свободную квартиру.

«О чем пишет Соня? - подумал он, вспомнив о письме, полученное несколько минут назад. - Поехать бы к ним туда, в провинцию, отдохнуть… Знает ли она, что Левушка ее болен… Фу, черт, понесся!» - выпрямился он вдруг на сиденье, почувствовав, как рванулся опять рысак.

- Эй-эх, птица! - выкрикнул лихач, в тысячный раз любуясь своим жеребцом, классически выбрасывавшим бабки.

Проплыло куда-то необъятное, пустынное Марсово поле, отброшенное в сторону на повороте; мелькнул окруженный рвами замок и темная узенькая улица; лег навстречу длинный проспект букинистов - Литейный.

Через десять минут Асикритов был у подъезда редакции.

- Хорош конь! - хвалил он, покуда лихач отсчитывал сдачу.

- Орел, барин, - кровный!..

- Война будет - забрать могут, - неожиданно подумал вслух Фома Матвеевич.

- Кто? - недоверчиво спросил лихач. - Чай, своих, военных, мало?

- Всяко может случиться… Жеребец твой - генералу под стать.

- Угоню… - нахмурился лихач и отвернул лицо от освещавшего его фонаря… - В деревню угоню! Да разве можно такого отдать. Искать мне веревку тогда, ей-богу!

«Гм… прищемило!» - вторично подумал Фома Матвеевич и с какой-то нелепой, неясной, назойливой усмешкой вбежал в подъезд.

Еще на лестнице, подымаясь в кабинет ночного редактора, он столкнулся с бежавшим вниз шустреньким остроносым метранпажем, державшим в руках широкий лист.