Михаил Козаков «Крушение империи»

Двери амбаров открыты, и, тянет оттуда свежим душистым сеном, травинку которого так и хочется взять на зуб, тянет крупой и горошком в мешках, золотистым овсом, мучной пылью.

Потревоженные, взлетевшие на купол соседней кладбищенской церкви бездомные голуби-сизяки и воробьи, усеявшие многорядную телеграфную проволоку, как музыкальные значки нотную бумагу, - вновь слетались теперь к амбарам: ворковать, щебетать, подбирать брошенное тут зерно.

Гремят и скрежещут ржавые цепи амбарных весов, громыхает глухо сброшенная на деревянный пол, бессильная - от тяжести - покатиться, пузатая двупудовая гиря.

И, как сброшенная с весов тяжелая гиря, громыхает здесь уроненная дважды, трижды, четырежды многовековая каменная мужичья ругань.

Кому точно послана - неведомо еще, но - от всего растревоженного сердца: эх, мать да мать, - сей день Михаилу взяли, а завтра - велят - веди в присутствие еще Михайлиного коня!

Федя провожал солдат до самого вокзала.

Там, когда эшелон уже тронулся, - под приветственные, воинственно-патриотические крики одних и заунывно-истерический, истошный вопль других: все тех же крестьянских баб, - кто-то стоявший позади притронулся к Фединому локтю и осторожно пожал его, Федя оглянулся - Токарев.

- А-а… Николай! Здравствуйте! Кого-нибудь из Ольшанских провожали?

- Провожа-ал, - хмуро, досадливо отозвался Токарев. - Не люблю, понимаете, похорон! Вы удивляетесь? Какие же это похороны, а по-моему, так самые настоящие. Только без обыкновенных гробов, а все остальное - чин чином: и в церкви молились, и священники тут, и, глядите, рев какой, и смерть будет всамомделишная. Я вот стоял здесь и думал: сколько гробов на колесах - вагоны-то эти! Довезут их до Киева, скажем, или куда там, выгрузят будущих калек и покойников, пригонят обратно вагоны и погрузят в них, как всегда это, скот. И повезут куда-то: на убой, обыкновенным манером. Так само и солдат! И никакой разницы: и то мясо, и другое тоже. И скот с поля согнали, и этих тоже со степи да с других мест, - верно я говорю? А для чего, в общем? Кто про это верно скажет? Кто смельчаком будет?