Михаил Козаков «Крушение империи»

Глава девятнадцатая

Большевики: старший и младший

Когда познакомились и прошли первые пять минут беседы, Ваулин искренно признался:

- А я и не подумал бы раньше, что вы такой! Сухопарый собеседник стянул, серый гарус своих бровей,

улыбнулся и сказал:

- Такой, Сергей Леонидович, каким полагается быть в данный момент. Ленин, хваля, очевидно, за способность преображаться, называет меня Парацельсом. Знаете, в шестнадцатом веке существовал такой известный реформатор алхимии. Все сохранившиеся тридцать пять портретов его очень мало походят один на другой. А настоящее имя его не Парацельс, а вот такое: Филипп-Авреол-Бомбаст фон Гогенгейм. Вот, извольте запомнить, - так и со мной иногда!.. Ну, да ладно, поговорим о деле, товарищ.

- Во всяком случае, - отвечая улыбкой на улыбку, сказал Ваулин, - на нашего российского купца первой гильдии Савву Абрамовича Петрушина вы действительно не очень смахиваете. Надо думать, что и «купчиха» Евдокия Николаевна…

- …ничего общего с замоскворецкими купчихами не имеет, - закончил ваулинский собеседник.

- Да, Савва Абрамович. (Так и просил называть себя.)

- Позвольте, вы откуда звонили мне? - скачками шли его вопросы.

- Из аптеки.

- Никто не слушал вас?

- По-моему, никто.

- Это хорошо. Вы сами понимаете, что за вами, конечно…

- …слежка, - кивнул головой Ваулин. - Я осторожен, как могу: шел сюда буквально волчьими шагами. Я хорошо знаю Петербург и, узнав адрес, вспомнил, что можно пройти сюда двумя сквозными дворами с Мойки. Но я не ожидал, что попаду…