Михаил Козаков «Крушение империи»

- Накро-ойсь!

И рота возвращалась в казарму пить чай. Наскоро проглотив одну-две кружки чая (кто сколько успевал), запрягались в походное обмундирование и с неизменным:

Три деревни, два села,

Восемь девок, один я! -

шагали на строевые учения.

В полдень возвращались «на обед», а через два часа вновь маршировали, делали пробежки, кололи чучела, стреляли в цель, сдавали фельдфебелю экзамен по солдатской «словесности», - и так до вечера, до воблы с кашей перед сном. Нет, ничего нового, ничего особенного не ждал сегодня Сергей Леонидович…

Он попал в этот 181-й запасный полк три недели назад.

Сидя в тюрьме на Шпалерной, он готовился к иному. Минусинск или Туруханск, а то и «колесуха» на Амуре - вот что могло быть впереди. Связанность по рукам и ногам, бездеятельность, отсутствие там, в Сибири, сведений о близких людях, о партийных событиях - все это угнетало Сергея Леонидовича гораздо, больше, чем предстоящие лишения, физические страдания, которым он должен был подвергнуться. Так - в мыслях о предстоящем пути и об оставляемых здесь людях - проводил. он тюремные дни. Их набежало немногим больше двух месяцев. И вдруг - неожиданное решение административных властей о переводе в войска, в полк, предназначенный в скором времени к отправке на фронт…

Уже в полку он узнал, что так поступили не с ним одним. В казарме он встретился с типографским рабочим Яшей Бендером. Тот указал ему еще на нескольких «политических», разбросанных по разным ротам. Приговор для всех был ясен: под пулю врага, на смерть в окопах.