Михаил Козаков «Крушение империи»

- Пускай ждет, значит, ваша матушка, - не слушала она его. - Обязательно - как сказала, так и будет. Несмотря, что засаду тут сыщики устроили…

- Заткните свой фонтан! Поняли, Громова? - обозлился охранник.

- Я у себя дома, господин хороший! - выкрикнула, подмигнув Ирише, Надежда Ивановна. - А вам говорю, барышня: поезжайте домой, требуйте от сыщиков, чтоб выпустили. Какое-такое может быть полное право у него? - с нарочитой, не своей обычной интонацией говорила она, разыгрывая базарную крикунью. - Знай сверчок свой шесток, - да-а! Коли вы, барышня, своему папаше, его превосходительству, пожалуетесь, - ого, что им будет! Дадут по загривку!

Тяжелоусый, с кислыми глазами городовой снова коротко, многозначительно откашлялся: он словно пытался что-то напомнить, подсказать своему начальнику, и тот на одну минуту как будто внял его сигнализации.

- Простите, мадемуазель: как ваша фамилия? - жестом пригласил он Иришу сесть на кушетку.

- Что? - повернула она голову в его сторону. (Все мысли были заняты тем, что говорила ей и как вела себя Надежда Ивановна: ведь она подсказала ей, Ирише, как надо держать себя!..) - Фамилия? - переспросила она охранника и перевела взгляд на Громову.

- Так точно: фамилия, - охранник не спускал с нее глаз. Его круглая, с рыжими волосами голова, посаженная на мясистую шею, упрямо придвинулась к Ирише.

- Вот и услышите сейчас, господин сыщик! - управляла Иришей Громова, отмахиваясь от неловко тащившего ее назад пучеглазого полицейского. - Вот и скажите ему, господину сыщику…

- Я - дочь члена Государственной думы Карабаева, - с достоинством сказала Ириша.