Михаил Козаков «Крушение империи»

Они стучались в ворота, в которых были еще крепки засовы сковавшей их власти, - полки не решались сломать их и протянуть, как лучшую помощь, железную руку, оснащенную винтовкой.

На Сампсониевском митинг продолжался.

 

- Ваше высокоблагородие, прикажите вывести учебную команду! - ждал распоряжений дежурный по штабу полка, офицер Гугушкин.

С коротким туловищем, низкой шеей и длинными, но очень кривыми ногами, он походил на громадных размеров щипцы для раскалывания сахара. Над ним подшучивали и называли между собой «поручик О». Виной - все те же кривые, дугообразные ноги, между которых можно было вставить круглую букву высотой в пол-аршина.

- О-о!.. - говорит командир полка, взглянув на него, не ко времени вспомнив шутку своих офицеров. - Н-да, не до шуток сейчас, черт побери, - и полковник Малиновский, обдумывая предложение, переспрашивает: - Учебную, говорите?

- Так точно.

- А что это даст?

«Как будто он не знает… О чем он сейчас думает, эдакий кабанище!» - пожимает плечами поручик Гугушкин.

- Шестьсот человек при оружии! Надежные люди…

- Дай бог, господин поручик… Ну - выводите! А мне лошадь! На это быдло всегда действует, когда на лошади… заметьте, господа! Да, да. Господа офицеры, - несколько человек за мной!

И через пять минут он мелкой рысцой выехал из ворот казармы. Следом за ним торопились пешие ротные командиры. Прапорщик Величко был в их числе.