Михаил Козаков «Крушение империи»
- То, чего не хотел сделать генерал Глобусов. Он доложил мне, и я приказал освободить вашу дочь. Она уже сегодня должна быть дома. А? Каково? - наслаждался он карабаевской растерянностью. - Ведь я мог быть другом, а?.. Я хотел сделать приятное - вот я таков! Но ваш Павел Николаевич… ах, в нем совсем не говорит сердце?.. Не благодарите! - сыпал он словами. - У меня есть сердце… мягкое сердце. Милюков на моем месте… отправил бы вашу дочь в Сибирь!
Он протянул, прощаясь, руку, которую Лев Павлович, не зная, что сказать, задержал дольше обычного.
Тут же, из квартиры Родзянко, он позвонил по телефону домой. В трубку он услышал голос дочери.
И радость теперь была заглушена никем не услышанным шепотом стыда.
Дочь целовала его и, помогая снять влажную от снега шубу, говорила:
- Золотой мой, хороший… Мне генерал Глобусов все рассказал. Спасибо тебе!
Лев Павлович, целуя, погладил ее по голове и, ухмыльнувшись, сказал, сам того не ожидая от себя:
- И тебе спасибо. Прошли в кабинет.
- За что - мне? - спросила Ириша, переглянувшись с матерью.
«Боже мой, что она с тобой делает!» - вспомнилась горечь недавних слов жены, и Карабаев сдержанно, но с явной укоризной повторил:
- Спасибо, спасибо тебе, Ирина.
И, не в силах скрыть своего раздражения, обратился внешне равнодушно к жене:
- А где Юрий? (Это и было замаскированное проявление острого раздражения!)
- Он у соседей. Филателия… альбомы, - кратко ответила Софья Даниловна.