Михаил Козаков «Крушение империи»

- Любить - за этим дело не станет, а вот жаловать как, Андрей Петрович? - жестом обвел хозяин и протянул руку гостю.

Она была холодная, клейкая от пота, и, словно понимая, что это может быть неприятно другим, Михайлов не сжимал ее при рукопожатии, а, протянув вялую руку, тотчас же стыдливо ее отдернул. Сергей Леонидович незаметно для него брезгливо вытер свою ладонь о штаны.

- Чайку бы попить… - сняв верхнюю одежду, суетился молодой хозяин, ища глазами чайник на привычном месте.

- Взяла твоя Ольга, - разъяснил Громов. - Кипятку пошла брать к соседям. Ну, как дела? - расспрашивал он. - Отнес, или не вышло?

- Отнес. Оттого и опоздал домой маленько, Андрей Петрович; Все в акурат сделано, - быстро скосил он глаз в сторону нового гостя: «Потом, может?» - молчаливо спрашивал он.

- Говори все, - распоряжался Громов. - От Леонтия Иосифовича у нас с тобой секретов быть не может, - понятно?

- Очень даже! - весело ответил Ваня. - Жениху, значит, отнесено, - продолжал он. - Но какой случай был, Андрей Петрович! Ой, случай!..

- Кто это жених? - спросил Сергей Леонидович, перебив разговор.

«Женихом» оказался, - как объяснил Громов, - некий студент Салазкин, член организации. Живет он теперь на Николаевской, в новом, еще не достроенном доме, заселяемом небогатыми жильцами. А до этого Салазкин жил где-то в конуре вместе со своим товарищем-студентом. И вот в один прекрасный день Салазкин - человек тихий, стыдливый, углубленный в науку - объявляет изумленному другу, что женится и уезжает из квартиры - в разгар зачетов, изменяя науке! «Повенчали» Салазкина с довольно пожилой партийной работницей и… оборудовали у них на Николаевской типографский станок. Туда-то и приходят товарищи - Ваня и другие - печатать прокламации. Шум «вечеринок» и моторов находящегося при доме большого гаража отлично помогают работе печатников.