Михаил Козаков «Крушение империи»

- Ты или все, Григорий? - поддел его Андрей Петрович под легкий смешок присутствующих.

Ваулинский сосед сердито усмехнулся узким, чуть вдавленным ртом и сорвавшимся, хриплым тенорком выкрикнул:

- А когда же это Григорий против своего рабочего класса шел? Бывало такое?

- Бывало, брат! - отрезал Громов. - Чего греха таить?

- Факты на стол! Докажи!

- А очень просто!.. Никак не дальше как на прошлой неделе было. ПК решает: «Кончай стачку - к станкам. Дали знать о себе, пошатали режим, а дальше пока - не зарывайсь». Не зарывайсь - понятно? А ты, словно конь, закусил удила и-и-и… понесся! Мы говорим: «кончать», а ты своим лесснеровцам кричишь: «На улицу!» Куда, к черту, на улицу?! В одиночку ваш завод так бы и скосили, - понятно тебе?

- А через пять ден опять же народ подняли…

- Прости за слова, Григорий: дурак ты, что ли? - не вытерпел Андрей Петрович. - Другой раз не скажешь так про тебя, не скажешь! Как будто башка на плечах, - а?.. Или, может, она у тебя шкатулка только для твоего языка и ничего больше? Язык ей хозяин, а не голова - языку? Не так?

Все засмеялись, и вместе со всеми и сам желтоглазый, сивый Григорий.

- Горяч, горяч на язык… - продолжал Андрей Петрович. - «Через пять ден опять народ подняли»… Сказал тоже! И правильно, что через пять! А почему? Чтоб доказать! Доказать буржуазии, царю, охранке, что, когда нужно, мы, питерские рабочие, опять схватим их за печенку. Но, брат, когда нам нужно, - понятно? Нам, а не им.

- Верно! - одобрили сразу несколько голосов.

- На то есть тактика!

- В ножки кланяюсь, а я-то не знал про это! - иронически развел руками Григорий.