Михаил Козаков «Крушение империи»
- Дайте мне слово - сказал Сергей Леонидович, обращаясь к председателю, и, встав с низенького сундучка, подошел к столу.
Все замолчали и с любопытством посмотрели на него. В дверях кухни он увидел в этот момент прислонившуюся к косяку старую работницу Марфу: она тоже хотела его послушать.
Это было кстати. «Буду говорить для нее, чтоб поняла, - подумал Сергей Леонидович. - Проще…»
- В чем суть вопроса? - начал он. - Что нам нужно решить? Да решить так, чтобы рабочий класс принял это решение как свое собственное?.. Мы говорим с вами «рабочий класс», хотя далеко не весь он, всем известно, состоит в нашей партии большевиков, и не мало настоящих пролетариев плетется еще за меньшевиками и их высокими покровителями. Но мы - комитет, партийный комитет той единственной в России организации, которая и может только вести рабочих по правильному пути борьбы за свои интересы. За интересы своего класса - в этом «гвоздь»! - с охотой повторял он сейчас любимое словцо Ленина. - Да, в этом, товарищ Григорий… В этом, товарищ Черномор! - нашел он взглядом их обоих, и все, как он и хотел, поняли, с кем пойдет сейчас спор. - Повторяю, товарищи: надо делать так, чтобы наши решения стали решениями рабочей массы… Что произошло в последние дни? Давайте посмотрим…
Марфа переступила порог, на цыпочках пробралась к освободившемуся месту на сундучке и, подтолкнув Григория, присела. Андрей Петрович укоризненно, от плеча к плечу, покачал головой: «Шла бы на кухню: ненароком постучится кто?» - но она сварливо махнула на него рукой.
- Давайте посмотрим, - говорил Сергей Леонидович. - Семнадцатого забастовали тысячи выборжцев…
- Не только выборжцы! - обиделся за свой район белокурый курчавый парень. - У нас, на Песочной, машиностроительный Семенова весь в стачке!