Михаил Козаков «Крушение империи»

…В комнате горел теперь огонь, плакала разбуженная Лялька, держа в руках маленькую подушечку; зловеще разметались седые космы лихорадочно дрожащей матери, трое рослых полицейских наполнили, словно растоптав ее, ночную комнату, четвертый чужой человек в штатском, в серой бекеше без погон, наклонясь над ним, Ваулиным, - так, что вот-вот уколет своими рыжими иглистыми бровями лицо, - говорил ему с ехидной улыбкой: «Вас-то нам и надо, Сергей Леонидович!»

Он встал и увидел, что где-то мчится поезд, к стеклу вагона прильнула Ирина… «Папка… па-а-па! - тянулась к нему из кровати плачущая Лялька. - Иди ко мне, папка! - требовала она, и говорил «прощайтесь!» кто-то из полицейских. Бросилась мать на шею, рядом с ребенком он увидел вдруг неизвестно откуда появившуюся Веру Михайловну… «Простите меня! - крикнул он ей. - Потянуло сюда - и все тут!» - растолкал он полицейских и, тяжело дыша, хватаясь руками за что-то твердое, открыл глаза, проснулся…

В комнате было темно и тихо.

- Сон!.. - с облегчением вздохнул Сергей Леонидович. - Фу, ты…

Несколько минут он лежал с открытыми глазами, всматриваясь в темноту комнаты, ища очертания знакомых предметов, - словно хотел еще проверить себя.

Он коротко кашлянул, чтобы услышать свой голос, и тогда вдруг донесся шепот встрепенувшейся матери:

- Что ты, Сереженька?

Он понял: мать всю ночь не будет спать, чтобы во-время разбудить его и выпустить на улицу. Он с благодарностью и нежностью подумал о ней и, не желая тревожить, прикинулся спящим.