Михаил Козаков «Крушение империи»

Рожденные в года глухие

Пути не помнят своего.

Мы - дети страшных лет России -

Забыть не в силах ничего…

Мы помним, Михаил Иванович!

Испепеляющие годы!

Безумья ль в вас, надежды ль весть?

От дней войны, от дней свободы –

Кровавый отсвет в лицах есть.

- Хорошо читаете, Ирина Львовна, - похвалил холодно меценат.

- Вопросы долга, патриотизма, дружбы, семьи, совести, любви… Да, семьи и любви, - вспомнив о себе и Ваулине, с особым подчеркиванием произнесла Ириша эти слова, - всего этого теперь не разрешить счастливо, без ненужных для человека страданий. Ведь каждый из нас столкнулся в жизни с каким-нибудь из этих вопросов! Надо вырваться за пределы привычных очертаний жизни, они давят всех, эту решетку надо разломать, и тогда придет для всех великолепная свобода… Вот вам моя задача! - вдруг закончила она, смутившись отчего-то, и крупным размашистым почерком написала быстро-быстро слово

ЗА-ДА-ЧА

на исчерканном, приколотом к стене листе бумаги.

- Я всегда вам говорил, - идя рядом с хозяйкой к обеду, бормотал ей грустный Арий Савельевич. - Жизнь наша - точка и еще менее. Надо спросить, - усмехнулся он, - у Дениса Петровича, кто первый это изрек: Арий Бронн или Сенека?