Михаил Козаков «Крушение империи»

- Простите, где же это революция бесплатно кормит рабочих? - вежливо улыбаясь, спросил вместо оторопевшего Кандуши Вячеслав Сигизмундович.

Незнакомец, задрав голову (шапка чуть-чуть совсем не свалилась с нее), посмотрел на рослого «инженера» с красным бантиком на груди:

- Не только рабочих, но и всех, кто за революцию, - народ! Народ включает в себя и его, и вас, товарищ инженер, и меня - журналиста.

- Вы журналист? Вот интересно. Вы, наверно, много чего знаете в таком случае? - полюбопытствовал уже Губонин.

- А вы как думаете? - весело подмигнул человечек. - Куда, знаете, сатана не может сам пойти, туда посылает он гонцом газетчика!

Расталкивая людей на панели, он стал пробираться вперед, а за ним Вячеслав Сигизмундович и Кандуша. Один - увлекаемый желанием узнать как можно больше новостей о враждебном лагере, другой - по той же причине да еще томимый голодом.

Предводительствуемые шустрым и разговорчивым журналистом, они через четверть часа очутились в помещении какого-то кредитного общества, расположенного в бельэтаже большого дома, у ворот которого стояла теперь почему-то пушка, охраняемая по всем воинским правилам артиллерийской прислугой.

В длинной, просторной конторе кредитного общества кишмя-кишел народ: здесь открыт был питательный пункт.

Четыре огромных самовара, поставленных на табуреты, собрали вокруг себя очередь за кипятком, за чаем. Его наливали в кружки, в стаканы и даже в бутылки (не хватало нужной посуды) сменявшие друг друга женщины. Затем люди переходили в другую очередь - к «вексельному» окошку потерявшего свой чинный облик кредитного общества, и там то одна, то другая деревянная солдатская ложка ловко высыпала в подставленные кружки и стаканы сахарный песок. Он был желт, - таким его выделывали в последнее время, - и в нем было немало мелкого мусора, но сладость горячего чая Кандуша ощутил сейчас, как никогда раньше.