Сергей Граховский «Рудобельская республика»

— Пошарим, так, может, и отыщем. У меня карабин есть и наган, — признался матрос.

— Только ли у тебя одного. У каждого что-то отыщется, — сказал Звонкович.

— Завтра с утра каждый в своем селе займется оружием. Вечером соберете людей, все расскажете им, запишете согласных вступить в отряды самообороны. Я так думаю: легионеры через Глусск не пойдут. Им же пешью ходить не с руки. Прикатят в Ратмировичи по железке. Следовает, нам надо, чтобы на станции были свои люди, а неподалеку где-то надо поставить группу боевых хлопцев, чтобы могли встретить по-настоящему. Я пойду с ними. Жить будем в Оземли. Люди там наши, беднота одна. Коли круто будет, помогут. Согласны, хлопцы?

— А меня возьмешь? — спросил Рогович.

— Возьмем, если зипун натянешь и лапти обуешь, чтобы не узнали, что матрос.

Зенону не хотелось снимать свою форму, на которую все засматривались, но ничего не поделаешь.

— И еще одно, хлопцы, надо связаться с Бобруйским укомом. Теперь расходитесь, братки, и за работу.

— Постой, Романович, — поднялся Молокович. — Сколько нас, сознательных большевиков-партийцев, готовых за революцию в огонь и в воду? Восемь душ. Все здесь. Я думаю, этого мало.

— Знамо дело, мало, — поддержали его.

— Что ж, людей у нас достойных нету? Присмотреться только надо, поговорить с человеком, и он сам к нам придет. Взять хоть бы Аптона Киселя или Александра Роговича. Да они черту в зубы пойдут за советскую власть.

— А Матвей Калинкович чем не большевик, хоть и беспартийный, — добавил Максим Ус.

— Вот я ж и говорю, надо нам боевую партийную организацию сколачивать.

— Я думаю, хлопцы, партейной ячейкой пускай занимается Прокоп Молокович, боевые отряды организуют Соловей и Драпеза, а в ревкоме, пока суд да дело, Максим Левков посидит, — предложил Яков Гошка.

Так и порешили. Максим Ус вышел из ревкома вместе с Зеноном Роговичем. Им было по дороге. Максим жил в маленькой лесной деревушке Грабинке, а Рогович — в Старой Дуброве.

Припорошенная тонким снежком земля снова подмерзла,