Сергей Граховский «Рудобельская республика»

Только теперь начинал Иван понимать, почему прячется Казик, чего ездит по застенкам, за что возненавидел сестру и почему, как только приехал он, Андрей прогнал его, Ивана, со своего хутора. Боятся, чтоб вдруг не увидело чужое око, что делается за толстыми стенами.

— Так что, Иване, добывай оружие. А как — подумай. За Птичью легионеры стоят, по селам шастают, иногда отстают от обозов. Поохоться за кем-нибудь, вот и карабин. А оружие тебя выручит не раз. И десятину свою на первых порах будешь с карабином пахать, чтоб назад Ермолицкие землю и жинку не отобрали. А лесу на хату дадим и надел нарежем.

— Оно и правда. Захочешь собаку ударить — палку найдешь. Лишь бы было что защищать. Так и Гэльке передам. Пусть приходит.

Иван молча сошел с крыльца и быстро, словно что-то вспомнив, поспешил по раскисшей улице.

В ревкоме Александра дожидалась Параска. Она нарядилась, как на праздник. Коротенький кожушок расстегнут, цветистый платок сполз на затылок, открывая гладко причесанные черные волосы; на ногах — ладные ботинки на пуговицах. Наверное, все эти наряды с самой свадьбы лежали в сундуке. Смуглые щеки по-девичьи зарделись. В зрачках черных глубоких глаз поблескивали огоньки, только возле губ легли бороздки от горьких дум, забот и нужды.

Соловей хотел пошутить, спросить, куда это она так вырядилась, но удержался: женщина, может, впервые почувствовала себя нужным людям человеком, которому опостылело ходить в замызганных лохмотьях. Он погасил улыбку, поздоровался и спокойно спросил:

— Ну как беднота шевелится, Параска?

— А трохи шевелится, хоть на одних драниках1 сидит. Ходили мы это с Микодымом в Лавстыки и в Рудню. Собрали самую голытьбу, рассказали, как землю делить думаем. Микодым говорит, и я иногда словцо вставляю. А людям верится и не верится, что панская и шляхетская земля будет ихней. Боятся тех легионеров. Говорят, шомполами исполосуют за панское добро. Кому ж охота подставлять ребра?

1 Блины из тертой картошки.