Сергей Граховский «Рудобельская республика»

чиновник Платон Раевский. А из Орши веселый балагур Ванька Антонов снова вез три огромные корзины «ширпотреба».

7

В весеннем воздухе стоял запах горьковатой пыльцы прибрежных верб. На изгородях и пряслах горланили и били крыльями петухи. Подсыхала и дымилась по утрам в низинах синеватым паром земля. Бабы на огородах копали гряды, сажали лук, отбирали семенную картошку. Пришла пора сеять. А где чьи полосы, еще никто не знал. В ревком чередой шли вдовы и безземельные карпиловские деды.

— Долго ты что-то чешешься, Микодым. Земля пересыхает, и навоз выветривается. Делить надо, а то проспим все. Картошку сажать пора, проса да гречки хоть горсть в землю кинуть, — торопили председателя комбеда.

Утром еще в сумерках они с Максимом Усом начали тесать колышки и зачищать на них залысины. Связали двое веревочных вожжей, смеряли их облупленным желтым аршином. Позвали Параску и пошли на панские пары нарезать наделы.

Только успели раза три натянуть вожжи да забить первые колышки, как из деревни повалил народ. Никто им ничего не говорил, но как-то пронюхали, что комбедовцы пошли делить землю, и двинули все, как на то первое собрание.

— Давай, Микодымка, я тянуть буду, а ты пиши в свои метрики, — объявил дед Терешка.

От его новых лаптей на земле оставался ровный клетчатый след. Старик носком расковырял ком, взял землю в пригоршню и понюхал.

— Может, панским дикалоном пахнет? — не удержался от шутки Максим Ус.

— Потом мужицким, потом, — спокойно ответил Терешка. — А нарежешь мне вон до той дички, пеклеванкой запахнет. Правильно говорю?

— Ишь чего захотел! — зашумели женщины. — Ему до дички! А несчастным сиротам песочек?