«Рудобельская республика»

— Ты нарезай, Микодым, а потом жребий потянем. Чтоб без ругани, — предложили карпиловцы.

Кондрат Ковалевич подъехал на лошади с плугом и остановился возле мужиков.

— Не первым ли хочешь отсеяться? — спросил Андрей Падута.

— А почему б и нет? — И, помолчав, добавил: — Пока они будут тягать эти вожжи, может, обпашем весь надел, чтоб видно было, что занят, что — наш. А потом и поделим. Ну как, мужики?

— Это не помешает. Гони аж до жита.

— Но-о! — погнал Кондрат шелудивого после зимы коня. Тот вогнул голову, натянулись постромки, и плуг врезался в мягкую землю. Борозда аж лоснилась за отвалом. Следом за Кондратом пошли несколько мужиков. Через загон Андрей попросил:

— Дай и мне подержаться.

— Только глубоко не бери, не потянет дохлятина, — передавая ручки плуга, предупредил Кондрат.

Как только бабы увидели, что мужики пашут, тут же похватали лопаты, чтоб чуть подкопать свою полоску.

А мужики по очереди опахивали хорошо выстоявшийся пар. На каждом наделе комбедовцы оставляли колышек с номером на залысине. Смеркалось, когда из большой Усовой шапки каждый тащил свое счастье.

В рудобельское имение немцы заявились теплым дождливым утром. Процокали по мостику копытами породистые кони, прогромыхали зеленые походные кухни, оккупанты въезжали за высокий каменный забор из красного кирпича. Мокрый песок на дороге, как оспой, побит гвоздями подкованных сапог.

На большом дворе поставили в козлы винтовки с короткими блестящими штыками. Запыхтели длинными трубками, загалдели важные и медлительные солдаты. Пожилые выглядят утомленными и безразличными, молодые еще шутят и вертятся возле кухонь, расхаживают по двору и большому саду, а высовываться за ворота пока не решаются: наслышались в Бобруйске и Глусске про «лесных бандитов» и боязливо посматривают на каждый куст.

122