Сергей Граховский «Рудобельская республика»

раз товарищ Балашов. Создан краевой подпольный комитет. Решение такое; гнать немцев с пашей территории, не давать им грабить мужика и хозяйничать в имениях. Молодых хлопцев призывного возраста решено вербовать в Красную Армию.

— Завербовать-то завербуем, а потом куда с этими добровольцами? — перебил Бориса Соловей.

— Послушай: из Смоленска присланы специальные люди. И у вас есть человек. Косаричи знаешь?

— Да у меня половина отряда — косаричские.

— Замечательно. В Косаричи поехал Костя Пинчук. За кого он себя выдает, неважно. Свяжись с ним и начинай отбирать ребят в Красную Армию. А товарищ Пинчук знает, куда их переправить. — Найман встал. — Что делать, ты знаешь. Обстановка ясна. В следующий раз наведаешься, желанным гостем будешь. А теперь исчезни. Иди за кирпичный завод, а там карьерами выбирайся в город. Больше никуда не заходи и не будь раззявою.

Соловей рассовал листовки под подкладкой френча и за пазухой, распрощался с Борисом и по заросшей переспелой коноплей меже спустился в глубокий карьер.

Домой он ехал на рогожных кулях с таранью. Тимох примостился на передке и хвастался, чего ему напаковал Лиакумович.

— Не приведи господь, рвануло бы то, что под нами, — не то что от нас, от конской подковы ухналя не нашел бы.

Они раза три сворачивали в густой кустарник, таскали сено с чьих-то стогов, кормили коня и сами грелись под стогами.

Было сумрачно и сыро. Почернела и пожухла отава, ветер гнал стреловидную лозовую листву, и порой казалось, что нет ни боев, ни немцев, ни шляхетских банд. Над головою — низкое облачное небо, а вокруг луга с высокими присадистыми стогами и тишина.

Когда въехали в панский лес, заморосил тихий запоздалый дождь. Соловей укрылся под свиткой, боялся замочить листовки. Они были посильней всей Тимоховой добычи, припрятанной под мылом и таранью. Наступали решающие дни: гнать немцев, поделить землю, начать новую, свободную жизнь. Приближалась огневая, полная тревоги и радости пора.

Не доезжая до села, Соловей спрыгнул на землю.