Сергей Граховский «Рудобельская республика»

вдова. Как похоронили Ивана, так через девять ден хлопчика родила. Сказывают, Иваном нарекли.

Александр внимательно слушал новости, словно сам видел старого Терешку, Мануйлу с пистоновкой и всех сельчан. Вспомнилась сиротская свадьба Гэльки с Иваном. Тогда верилось в их вечное счастье. А теперь одна осталась с мальчонкой на руках. И возвратиться некуда. Да такая и не вернется. Он прикусил нижнюю губу, зажмурился, как от боли.

— Вы уж, батя, скажите там, чтобы помогли бедняге. Пускай комбед постарается.

— А то как же. Две коровы и вола с хутора пригнали. Всю ее одежку и целый воз добра всякого Параска притарабанила. Только для нее все это пустое. Плачет. Молчит, а слезы сами льются. — Старик поднял крышку короба, вытащил аппетитный брусок сала, завернутый в холщовую тряпочку, достал комок масла в капустном листе, мешочек семечек. — Старуха с Марылькою тут тебе гостинцев напаковали, так возьми, оскоромься трошки, а то почернел весь на пустой своей похлебке, аж шкура к костям присохла.

— Ничего, на живых костях мясо нарастет.

Александр встал, попросил отца обождать немного, взял гостинцы и вышел за дверь. А когда, через полчаса, шли они по двору казармы, над походной кухней стоял аппетитный запах жареного сала. Старый Роман повел носом.

— Выходит, что и вам какую-то заправку к приварку дают. Смачно пахнет.

— А то как же, дают немножко.

Роман прищурился, хитро глянул па сына:

— Шилом море, сынок, не нагреешь. Съел бы сам, так хоть толк был бы, а каждому и понюхать не достанется.

— Когда-то же сами учили: «Съешь хоть вола — одна хвала, дай понемножку всем на дорожку». Пусть хоть понюхают. — И они направились в сынову боковушку в длинной казарме с отсыревшей и облезлой штукатуркой па сводчатом потолке.

Роман жил у сына почти неделю. Ходил на учения, смотрел, как маршируют «один лапоть, другой бот», шлепают