Сергей Граховский «Рудобельская республика»
Параска крутила ручку, засыпала зерно в бункер, оттаскивала полные мешки, а из головы не выходил Александр: «Как он там? Жив ли? Поглядеть бы только, и то легче было бы. Может, и ему перепадет ломоть нашего хлеба. Нехай бы хоть вспомнил, подумал. Слово б сказал — на край света за ним пошла бы. Но где там! Такой разве скажет?» Она задумывалась и уже не видела ни мешков, ни гору жита, не слышала, как тарахтит веялка и гудит молотилка.
Ночью мужчины на четырех фурманках повезли «солдатский паек» в Бобруйск.
Под самым городом шли бои. Грохотали орудия, за Березиной горели села, по улицам везли раненых красноармейцев. Соловья в городе рудобельцы уже не нашли. Говорили, что он вместе с военкомом выехал куда-то под Смоленск формировать новые части. Возвращаясь домой, ездовые еще долго слышали гул боя, видели зловеще багровое зарево на небосклоне. Отчаянно гнали лошадей, чтобы оторваться от войны, чтобы не слышать ее грохота, не видеть пламени пожаров. Только разве убежишь, когда она катится следом? Неужто докатится и до их лесного края? Опять придется браться за винтовки, защищать отвоеванную землю, и так уж густо политую кровью.
Возвратившись домой, возчики рассказали обо всем Максиму Левкову. Тот молча слушал невеселые новости и в тот же вечер собрал коммунистов и членов ревкома, комбедовцев и бывших партизан. Речь его была короткой и простой. Он говорил, что вооруженные Антантой банды Пилсудского заняли Минск и подошли к Березине. В бою под Бобруйском сразило снарядом нашего земляка, командира батальона Степана Жинко. Услышав это, старый Терешка, не снимая шапки, перекрестился: «Царство ему небесное».
— В небесное царство, дед, ворота широкие, а за земное еще драться надо, — сказал Максим Ус.
— Все ты меня подсекаешь, как того пескаря. Воевать так воевать, чтоб они в горячке выли. Чего только этим злыдням надо?
— Чтоб ты опять батраком панским был, — уже по-свойски ответил Максим.
— А энтого они не видали? — И дед сделал выразительный жест. — Кто сладкого попробовал, тому горького