- Думаешь, вашему читателю будет неинтересно, как мою маму убило КГБ? За что ее посадили и она десять лет провела в лагерях?

- Ну про это тоже сейчас литературы хватает, - Виктор отложил вилку и нож, прикурил сигарету. - А ты уверена, что твою маму угрохало КГБ? У тебя есть доказательства?

- Больше некому. Они всю жизнь ее преследовали, - глаза Кати загорелись злым огнем. - Странно, что ты в этом сомневаешься…

Виктор хотел было ответить, но тут за спиной раздался тягучий полупьяный голос:

- Витюня, дорогой, чертовски рад тебя видеть! Как живешь-поживаешь, сукин ты сын? - и в следующую секунду на Виктора навалился здоровенный бородатый человек, чмокнул в щеку мокрыми красными губами. Виктор вздрогнул, поморщился, красноречиво посмотрел на Катю и поднялся, тут же изобразив на лице самую искреннюю радость:

- О-о, Алешка, дорогой, здравствуй, - он долго тряс этому Алешке руку, спрашивал заученно: - Как ты? Как драгоценное здоровье?

- Здоровье - тьфу-тьфу! - Алеша постучал себя кулаком в широкую выпуклую грудь. - А чем занят? Чем сейчас все заняты? Бабки заколачиваю, - он пьяно икнул, на лбу у него высыпали крупные капли пота, глаза уже налились пьяной мутью.

- Снимаешь? - уточнил вопрос Виктор, с прежним, заученным механическим интересом глядя на Алешу.

- Снял в одной шараге… - Алеша снова икнул, бесцеремонно взял со столика Виктора и

Кати бутылку минеральной воды, фужер Виктора, налил до краев и жадно выпил, выдохнул: - Ничего себе такой боевичок в духе «Рембо»… щас монтирую… - его глаза зацепились за фигуру Кати, сидевшей к нему в профиль, - какое-то далекое воспоминание, словно искра на ветру, промелькнуло в его памяти, но тут же пьяный туман поглотил эту искру, хотя интерес к женщине, сидящей за столом, остался, и он спросил:

- С кем это ты?