Катя долго ворочалась в постели и не могла уснуть. Зажгла ночничок, взглянула на часы - половина третьего ночи. А в половине десятого у подъезда гостиницы ее будет ждать студийная машина, и начнется новый, невыносимый, сумасшедший съемочный день, а у нее просто не хватит сил выдержать его, если она сейчас не заснет. И все-таки сон не шел. Опять она долго лежала неподвижно, закрыв глаза, потом не выдержала, рывком отбросила одеяло и поднялась с кровати. Набросила халат на голое тело, подошла к холодильнику, извлекла оттуда тоник и недопитую бутылку виски, налила в бокал, выпила. Дрожь пронизала все тело. Она закурила, устроилась в кресле, положив ноги на журнальный столик, смотрела в потолок, пуская колечки дыма. Что они завтра должны снимать? Виктор говорил, надо успеть снять две сцены. Одна - встреча матери со своими лагерными подругами. Виктор ругательски ругал всю сцену, говорил, что написано бледно, неинтересно. Катя молчала, понурив голову, курила.

- Ты вспоминай. Катюша. - повторял Виктор. - Не надо ничего выдумывать… да ты и не умеешь выдумывать… Tы вспоминай…

- Я устала… - глухо отвечала Катя.

- От чего устала?

- Вспоминать устала… Ты даже не представляешь, как это тяжело, Виктор… мне все время мать снится… так с ума сойти можно.

- Можно… - жестко согласился с ней Виктор. - Давай тогда прекратим все это… Ты потерпишь убытки… довольно крупные… но все закончится… Думаю, убытки ты переживешь…

- Нет-нет, Виктор, бросать нельзя, - испуганно проговорила Катя, - Ты не можешь бросить меня… Мы ведь друзья, Виктор…

- Друзья… - вздохнул Виктор. - ТЫ боишься мужа?

- Почему?

- Ну, что тебе нагорит за потраченные деньги?